Из отчета Дэвида видно, что получить информацию о сексуальном влечении к детям крайне сложно, и это имеет свои последствия. Поэтому оставшаяся часть главы будет посвящена основным фактам, способствующим лучшему пониманию этого феномена. В следующей части мы рассмотрим состояние проблемы с медицинской и исторической точки зрения, а также некоторые практические и политические трудности, которые встают на пути ее понимания. А в заключительной части попытаемся дать общее представление о количестве педофилов в мире.

Для начала нужно четко различать сексуальное преступление (сексуальный контакт взрослого с ребенком, не достигшим возраста согласия) и педофилию (сексуальное влечение к детям, не достигшим возраста согласия). Сексуальные преступления против детей, в тех или иных формах, существуют с тех пор, как в законодательство было введено понятие юридического возраста согласия. До этого момента, а так же там, где понятия возраста согласия не существует, дети могли подвергаться сексуальным злоупотреблениям и насилию со стороны взрослых, хотя вред от таких действий мог и не признаваться. Строго говоря, педофилия, это узкая концептуальная категория, отличная от понятия сексуального преступления. Она должна отвечать медицинским критериям подобно другим психическим расстройствам, или иначе парафилиям (расстройствам сексуальной функции). Таким образом, современное определение педофилии связано с медицинской диагностикой и методикой лечения. В современном понимании педофилия является медицинским определением стойкой сексуальной ориентации, которая может выражаться, а может и не выражаться в поступках сексуального характера по отношению к детям. Сам по себе термин paedophilia erotica был введен в обиход немецким ученым-медиком Краффт-Эбингом, еще в девятнадцатом веке. Талантливый и влиятельный ученый, барон Рихард фон Краффт-Эбинг был назначен на должность профессора в Страсбурге еще в возрасте тридцати двух лет. Он посвятил свою жизнь тщательному описанию, анализу и классификации различных душевных болезней, которыми страдали его пациенты. Фанатично увлекшись вопросами секса и его разнообразными видами, он анализировал случаи необычной сексуальности, которые считал, скорее, следствием вырождения или, говоря на языке современной биологии, следствием ослабления генетического наследования, нежели результатом морального выбора, хотя и различал «вырожденцев» с фиксированными сексуальными желаниями и тех, кто хотел поэкспериментировать. Он обсуждал эти разновидности в ряде исследований, а результаты своих изысканий опубликовал в своей главной работе Psychopathia Sexualis (Сексуальная психопатия). Эта книга была впервые напечатана в 1886 году, выдержала множество редакций, репринтных изданий и переводов. Последнее издание на английском языке вышло в 1998 году (на русском языке книга издавалась несколько раз, как до октябрьского переворота, так и после. Одно из последних изданий вышло в 1996 году в издательстве «Республика». Электронную версию этого издания можно скачать тут: http://www.koob.ru/rihard_fon_kraft_ebing/...vaya_psihopatia, прим. переводчика). Значение этого труда в истории психиатрии огромно: именно в ней впервые были употреблены термины садизм, мазохизм, фетишизм, некрофилия, гомосексуальность, гетеросексуальность и педофилия. Наряду с введением множества понятий, касающихся сексуального опыта, Краффт-Эбинг внес огромный вклад в научную медицину, судебную психиатрию и законодательную систему тем, что считал сексуальные девиации, скорее, медицинской, нежели юридической проблемой. Так, например, он утверждал, что гомосексуализм является не преступлением, а результатом психического расстройства, и, следовательно, гомосексуалисты нуждаются в лечении, а не заслуживают наказания. С работы Краффт-Эбинга, а так же с работ других психиатров конца девятнадцатого и начала двадцатого века берет свое начало современная сексология.

В то время как другие медицинские и психологические категории, созданные в девятнадцатом столетии вышли из употребления и были заменены более продвинутыми теориями, примечательно (и немного забавно), что эти старые сексологические термины не только не исчезают, но и получили широкую известность и распространение. И спустя 100 лет после введения классификации Краффт-Эбинга, одна из самых загадочных аномалий, педофилия, стала одним из самых затасканных брендов, используемых журналистами.

Педофилию часто соотносят, как оппоненты, так и защитники, с другим диагнозом, введенным Краффт-Эбингом, гомосексуализмом, и по крайней мере для защитников педофилии, такое соотнесение имеет свои основания. Гомосексуализм был вытеснен из разряда криминального (и, следовательно, наказуемого) поведения в разряд болезней (и, следовательно, подлежащего лечению), а затем, уже совсем недавно, в разряд нормального образа жизни. Таким образом, защитники педофилии как выбранного образа жизни смотрят на недавнюю декриминализацию мужского гомосексуализма (женский гомосексуализм, как правило, не считался преступлением), как на возможный вариант пути, который может ожидать педофилию в качестве медицинского диагноза. Беглый взгляд на историю «диагностики» гомосексуализма, таким образом, может послужить пониманию споров по поводу диагностики и определения педофилии. В то время как примерно в сорока странах гомосексуальное поведение по-прежнему считается запрещенным, в большинстве стран гомосексуализм был признан легальным и не считается психическим расстройством.

Почти все страны мира полагаются на две основные классификации медицинских диагнозов относительно психических расстройств: либо на Международную Классификацию Болезней, Раздел Психических Заболеваний, введенной Всемирной Организации Здравоохранения (ICD, в настоящий момент действует десятая редакция документа 1994) (В России она называется МКБ-10, прим. переводчика), либо на Руководство по Статистике и Диагностике Психических Расстройств Американской Ассоциации Психиатров (DSM, ныне действует четвертая редакция 2000-го года). Эти два ключевых текста по сути определяют, какие из психических расстройств действительно существуют, а какие нет, и, следовательно, лечение которых из них нужно оплачивать из страхового фонда. Вопрос, является ли данное состояние человека болезнью или нет, может коренным образом изменить его судьбу (является ли он на самом деле больным и действительно ли нуждается ли в лечении). Ответ на этот вопрос может радикально повлиять и на его окружение (следует ли окружающим воспринимать его как нормального или как больного). Поэтому нет ничего удивительного в том, что вопрос о диагностике гомосексуализма как заболевания вызвал столько споров в 1970 году. В конце концов, когда гомосексуализм признают заболеванием, нет смысла бравировать своей исключительностью. Сторонники движения за права гомосексуалистов в США часто использовали DSM в качестве основной мишени в борьбе, в которой обе противоборствующие стороны дрались на смерть за статус гомосексуализма: сохранять его или нет в списке заболеваний (Bayer 1981; Bayer and Spitzer 1982). После долгих споров гомосексуализм был удален из списка диагнозов в 1973 году, а в 1980 году возвращен как эго-дистонический гомосексуализм (т.е. гомосексуализм, который вызывает чувство дискомфорта у самого обладателя). Этот диагноз был опять же удален в 1986 году, а в 1993 он был удален из списка диагнозов в другой системе классификации, в ICD.

Некоторые участники этой компании склонны считать, что именно такая траектория пути ждет и другие парафилии (сексуальные расстройства), включая педофилию. О'Донохью (O`Donohue et al. 2000) рассмотрел ряд трудностей диагностирования педофилии, в то время как Мозер и Кляйнплатц (Moser & Kleinplatz 2003) пошли дальше, утверждая, что «ситуация с парафилиями параллельна ситуации с гомосексуализмом в начале 70-х. Но без поддержки тех политических уловок, к которым прибегали борцы за удаление гомосексуализма из списка заболеваний, парафилии продолжают находиться в списке DSM». Они представили свое мнение на симпозиуме, проходившем под эгидой Американской Ассоциации Психиатров (APA), на которой, очень сильно напоминая дебаты 70-х по гомосексуализму, прошла жаркая дискуссия по вопросу следует ли удалять педофилию и другие парафилии из списка диагнозов. АРА оказалась под ударом столь стремительной атаки, что была вынуждена выступить с заявлением, в котором выражалась их позиция: «тот, кто вступает в сексуальные отношения с ребенком, совершает криминальный и аморальный поступок, который не может рассматриваться как нормальное и общественно приемлемое поведение» (Oseran 2003) (совсем недавно канадским парламентом было принято постановление считать педофилию сексуальной ориентацией, а не диагнозом: http://www.freerepublic.com/focus/f-news/2682310/posts, однако я не стал бы связывать это постановление с каким-то шагом на пути легализации сексуальных отношений с детьми. Цель этого постановления совсем другая, и имеет отношение, скорее, к медицине, которая бессильна помочь людям сексуально ориентированным на детей, нежели к области права, прим. переводчика).

Особо нужно выделить одного из участников этой компании, Ричарда Грина, адвоката, а так же профессора двух английских ВУЗов: Королевского Колледжа и Кембриджского Университета, который был одним из первых активистов движения за удаление гомосексуализма из списка заболеваний еще в далекие 70-е (Green 1972). А сейчас, спустя тридцать лет, он проталкивает идею удаления из списка диагноза педофилия (Green 2002: 469), утверждая, что «эволюция педофилии в различных редакциях DSM, напоминает приключения Алисы в Стране Чудес». Записки Грина это лишь один из множества комментариев по проблеме, считать ли педофилию психическим расстройством. Целый том Архива Сексуального Поведения (официальный печатный орган Международной Академии Сексуальных Исследований) был отдан под обсуждение, проходившее между двадцатью четырьмя участниками, которые так и не пришли к единому мнению (Gieles 2002). Проблема усугубляется еще и тем обстоятельством, что с момента первой публикации в 1952 году в DSM пять раз пытались изменить критерий диагностирования педофилии, и ни одна из редакций не отвечала всем требованиям.

Последняя из версий (DSM- IV- TR, APA 2000) предъявляет три условия, которым должен отвечать диагноз «педофилия». Первое, индивидуум должен в течении как минимум шести месяцев иметь периодически повторяющиеся, интенсивные сексуальные фантазии, сексуальное влечение, либо совершать действия сексуального характера в отношении неполовозрелого ребенка или детей (под неполовозрелым (допубертатным) ребенком в DSM подразумевается ребенок, не достигший тринадцати лет). Второе, индивидуум должен либо совершать действия, обусловленные сексуальным влечением, либо сексуальное влечение или фантазии должны причинять личные страдания, либо приводить к нарушению межличностных отношений. Третье, индивидуум должен достичь шестнадцатилетнего возраста и быть, по меньшей мере, на пять лет старше ребенка или детей, являющихся объектом сексуальных действий или фантазий. Сексуальное влечение может быть ограничено направленно на лиц, находящихся в близком родстве. Для того чтобы индивидуум был диагностирован как педофил, совсем не обязательно, чтобы он испытывал влечение исключительно по отношению к детям. Тем не менее, DSM не относит к числу педофилов подростков, находящихся в сексуальных отношениях с детьми двенадцати и тринадцати лет, хотя не совсем ясно по какой причине оно делает такое исключение.

Как указывал Грин и некоторые другие авторы, такое определение диагноза означает, что даже если индивидуум имеет повторяющиеся, устойчивые фантазии и сексуальное влечение к ребенку или детям, но не действует согласно своим влечениям, и эти влечения не причиняют ему заметных страданий и не приводят к нарушению межличностных отношений, то данный индивидуум не может быть диагностирован как обладатель педофилии. Такое определение является ошибочным, и поэтому мы не будем следовать ему на страницах этой книги, а будем пользоваться рабочим определением, в котором под педофилами будут подразумеваться лица, которые преимущественно или исключительно испытывают влечение к детям, не достигшим возраста согласия, независимо от того, действуют они на практике согласно своему влечению или нет (и испытывают ли они по этому поводу страдания, и не приводит ли влечение к нарушению межличностных отношений).

Трудности в этой области кажутся бесконечными. В предыдущей версии DSM (DSM-III-R) к критериям, определяющим парафилии, был добавлен клинически определяющий пункт «если лицо либо действует согласно своим влечениям, либо испытывает заметные страдания от них». Этот пункт указывал на то, что само влечение и фантазии не являются достаточным основанием для диагноза. В более поздней редакции (DSM-IV-TR 2000) формулировка критерия была подвергнута уточнению: определение педофилии отныне включало фантазии, сексуальное влечение, либо поступки, вызывающие клинически заметные страдания или приводящие к трудностям в общественной, профессиональной или иной важной сфере деятельности. Изменение формулировки привело к неожиданным трудностям, которые APA поспешила изложить. 18 января 2008 года, на своем веб-сайте APA опубликовала разъяснения, касающиеся «Изменения формулировки клинически определяющих признаков для парафилии»(APA 2008). В них APA объяснила, что удаление упоминания действий вызванных влечением «явилось результатом неправильно истолкованных фундаментальных изменений в определении педофилии», что привело к ошибочному исключению тех индивидуумов, которые не испытывали страданий, в том числе и тех, чьи действия были вызваны педофильскими желаниями. У-упс! Прежняя формулировка была быстро восстановлена.

Что действительно демонстрирует эта сложная и запутанная смена формулировок, так это трудность дать точное определение педофилии. Поскольку термин «педофилия» является комплексным, он был не так давно подвергнут дальнейшему разделению на относительные категории: непиофилия (или инфантофилия) и эфебофилия (или гебофилия). Эти термины используются для определения влечений к младенцам и малышам, и влечения к подросткам, находящихся в возрасте, близком к возрасту согласия, соответственно. Например, термин «эфебофилия» используется широко известным сексологом д-ром Джоном Мани в написанном им предисловии к книге Тео Сэндфорта «Мальчики, вступающие в контакт с мужчинами» (1987), и он же описывает термины инфантофилия и непиофилия в сборнике, вышедшем под редакцией Джея Фирмана (Jay Feierman) «Педофилия: биосоциальные измерения» (Pedophilia: Biosocial Dimensions 1990; 451), где говорит «если предпочтительным объектом является младенец, то в качестве диагноза следует употреблять «инфантофилия». А если определяющим фактором является ношение подгузников, то следует употреблять греческий термин «непиофилия» (Мы еще вернемся к последствиям использования Джоном Мани термина «предпочтительный партнер» в отношении младенца). Не совсем ясно, изобрел ли Мани сам эти термины, хотя термин непиофилия (с упоминанием подгузников и без), кажется, используются в обществе педофилов. Тем не менее, эти термины не упоминаются ни в DSM, ни в ICD, и большая часть их упоминаний в сети отсылают читателя к сомнительной статье Википедии «Infantophilia» (Wikipedia 2008). Эта статья помечена (с января 2008 года), как подлежащая расширению, снабжению ссылками и дополнению цитатами или, другими словами, являющейся недостаточно научной для удовлетворения требований, предъявляемых Википедией как онлайновой энциклопедией. Так что, по всей вероятности, эти термины были взяты в употребление не из медицинских изданий (не обязательно написанных Мани), а прямо из среды педофилов, где они употребляются для самоидентификации (пример смотреть в Части 10 «Иен»).