Глава 6. К более осмысленным законам

Отправлено admin от

В предыдущих главах я высказывал мысль, что, хотя мы уже давно знаем о существовании детской сексуальности, общество поспешило проигнорировать этот факт и особенно не задумываться о тех важнейших выводах, которые из него следуют. Было совершенно чётко продемонстрировано, что дети могут испытывать сексуальное влечение ко взрослым и, надеюсь, мне удалось убедительно показать, что есть взрослые, искренне любящие детей, и в некоторых случаях способные поддерживать с ними вполне достойные близкие отношения, несмотря на все действующие в обществе запреты.

Я также продемонстрировал, что есть педосексуалы, подобные мне, оказавшиеся между двух огней - уверенностью в любви, которою они могут дать, и страхом, что в каждом конкретном случае им удастся дать лишь вовлечение в преступление. И даже у тех, у кого барьеры сомнения и чувства вины создают меньше затруднений, встречается много случаев трагического разрыва отношений, когда о них становится известно посторонним.

В этой книге я уделяю много места тому, чтобы показать, что все эти запреты, сомнения, заблуждения и трагедии, сопровождающие сексуальное поведение во всех его проявлениях, являются продуктом нашего общества. Однако сейчас я хотел бы предложить немедленные, прагматичные шаги, которые можно было бы предпринять прямо в нынешней Великобритании, а не в той, которую я хотел бы видеть. С некоторыми изменениями они могли бы быть использованы и в других западных странах. Я хочу показать, что предложения нашей организации PIE - это не просто абстрактная теория, которая сможет работать только в нереальных условиях идеального общества, это меры, основанные на реальном положении дел.

Прошло уже больше четырёх лет с момента, когда организация PIE сформулировала предложения по возрасту согласия в форме законодательных рекомендаций, переданных в комитет по пересмотру уголовного законодательства Министерства внутренних дел. Тогда передача этих предложений была встречена абсолютным молчанием со стороны СМИ, при этом по нашим данным как минимум один министр был впечатлён увиденным.1

Перед тем, как перейти к этим предложениям, будет полезно поместить их в контекст других попыток как-то справиться с наиболее пагубными последствиями закона, которые выпадают на долю ребёнка, участвующего в сексуальной активности. Среди них проведённый в Израиле эксперимент больше всего согласуется с традиционным общественным неприятем педосексуальности. В 1955 году в Израиле приняли закон, согласно которому вместо стандартного полицейского расследования с ребёнком обращались в стиле социального работника, а не следователя. Закон обеспечивал назначение специальных детских представителей, а не полиции, для рассмотрения фактов преступления. Детский представитель также мог принимать решение, стоит ли преследовать нарушившего закон, и у него было право не давать делу ход в случаях, когда он считает возможными негативные последствия для ребёнка.

Детский представитель обычно встречается с ребёнком в его доме или в своём помещении в куда более расслабленной атмосфере, чем в полицейском участке, что снизит напряжённость для ребёнка и его родителей. Целью детского представителя во время первой встречи является создание новой атмосферы уверенности, завоевание доверия через установление тёплых и полезных отношений, выявление фактов сексуальных отношений и установление меры влияния их на ребёнка. Затем представитель должен определиться с возможностью участия ребёнка в судебном процессе и может ли он быть привлечён к даче показаний.

Тель-Авивский судья Давид Рейфен сообщает2, что в течение первых двух лет после принятия закона только для 10% детей в возрасте до 10 лет и для 35% детей в возрасте от 10 до 14 лет было получено разрешение привлечь их к даче показаний в суде. Когда ребёнку разрешено давать показания, детский представитель присутствует в суде, чтобы оказать поддержку и вселить уверенность.

В большинстве случаев, когда расследованию дела даётся ход, детский представитель исключает дачу показаний самим ребёнком и даёт показания в суде от его имени. Это позволяет представителю донести суду сведения, полученные и записанные во время собеседований с ребёнком. Представителю также позволено включать в них заметки или отчёты, которые он приготовил по окончании этих собеседований. Если он представляет доказательства [вины], суд может запросить, чтобы представитель провёл дополнительные собеседования с ребёнком для получения более подробной информации или прояснения конкретных моментов, но у сотрудника есть право отказаться, если, по его мнению, дополнительные собеседования могут нанести ребёнку психологический вред.

Поскольку эта процедура является исключением из правила, которое запрещает использовать показания, полученные с чужих слов, законодательство гарантирует, что ни один человек не будет осуждён только на основании показаний детского представителя. Должны быть подтверждающие свидетельства.

Эта модель заслуживает много добрых слов в части предоставляемой ей защиты ребёнка, но она явно делает это за счёт крайнего ущемления основных прав обвиняемого. В американском докладе Де Френсиса3 говорится:

"Если коротко и без ухода в детали, эта модель нарушает основные права: право ответчика лично видеть истца, право на перекрёстный допрос, право на исключение из процесса показаний с чужих слов, и право на равную защиту закона. Последний пункт подчёркивает тот факт, что по израильской модели лица, обвиняемые в сексуальных преступлениях против детей, не получают такой же юридической защиты как лица, обвиняемые в других преступлениях. Всё это - существенные права, поддержке и защите которых привержена наша правовая система."

 

Хотя отчёт Де Френсиса был вне всяких сомнений антипедофильский, даже откровенно истеричный, он ценен хотя бы тем, что признаёт ценность защиты детей от грубого обращения со стороны полиции и судебных процедур.

В отчёте одобряются меры по защите, которые предпринимаются Нью-йоркским обществом предотвращения жестокого обращения с детьми и другими подобными организациями. Они используют схему, подобную израильской, когда вместо полицейских опрос ребёнка-"жертвы" проводит сотрудник детозащитной организации. По соглашению с полицией и окружным прокурором, детозащитная организация получает первоначальное сообщение о сексуальном "преступлении" и проводит расследование. По словам Де Френсиса, с учётом ориентированности организации на ребёнка "негативное влияние на ребёнка различных видов эмоционального стресса, неотъемлемо присутствующего в процессе расследования, уменьшается вниманием, чуткостью и чувствительностью к потребностям ребёнка".

Затем дело может быть передано в суд, в этом случае сотрудник детозащитной организации "готовит ребёнка и семью к судебному разбирательству". Подготовка устроена так, чтобы помочь вынести преступнику обвинительный приговор из необходимости защиты общества. Ребёнку и его семье оказывается поддержка в принятии своей роли и понимании положительного исхода этой ситуации.

Работник организации оказывает другую, более ощутимую помощь, чтобы снизить тревоги ребёнка и родителей в процессе судебного разбирательства. Он будет присутствовать на каждом заседании суда вместе с ребёнком и его семьёй, играя роль "друга суда" (лат. amicus curiae) и представителя семьи. Работник организации будет возражать против ходатайств защиты о переносе слушаний, он вправе требовать удаления посторонней публики из зала суда и также он работает с окружным прокурором для принятия от подсудимого добровольного признания вины. Если признание вины получено, суд не состоится и ребёнок будет избавлен от необходимости публично давать показания.

Многое в процедуре американских детозащитных организаций является большим шагом вперёд по сравнению с тем, что есть у нас в Великобритании. Эта схема представляет собой хотя бы попытку поставить на первое место нужды ребёнка. Но философия этого подхода страдает от тех же недостатков, что и "защитное" мышление в других сферах. Созданное в прошлом законодательство по защите женщин от эксплуатации при устройстве на тяжёлые и изнурительные профессии хоть и было принято с благими намерениями, является также выражением общества, продвигающего идею "слабого пола". Общество, которое при желании женщины устроиться крановщиком говорит, что ей не должно быть позволено рискнуть, сделав такой выбор, также вряд ли согласится с назначением женщины на должность директора компании.

Это несвободное общество, смотрящее на людей свысока.4

То же самое справедливо в части нашего отношения к детям. Я не хочу сказать, что закон, запретивший использовать несчастных мальчиков викторианской эпохи для работы трубочистами, чем-то плох. Но он плох, если то же законодательство или законы, принятые с намерением "защитить", используются чтобы помешать детям приобрести определённую долю экономической независимости, разнося газеты или, например, заправляя бензином в гараже. В этих случаях общество поступает не ради защиты детей от эксплуатации, а для удерживания их в подчинённом положении, для сокращения их горизонта возможностей.

В процедуре детозащитных организаций очевидно понимание "защиты" как отъёма у защищаемой стороны всех прав по принятию решений и предоставление всех полномочий "властям", которые, как предполагается, "знают лучше". В данном случае считается, что социальному работнику лучше знать что делать. И социальному работнику очевидно даётся задача убедить ребёнка и его семью "в необходимости наказания преступника ради защиты общества". А что если они не убеждены в необходимости этого? Что если ребёнку нравился этот взрослый и он куда лучше любого социального работника понимает, что его взрослый друг не несёт угрозы обществу? Что если и родители тоже так считают? Ведь родители часто возражают против преследования.

Кажется, что в видении детозащитных организаций, этому мнению "нам лучше знать" позволено даже влиять на судебные процедуры в процессе их проведения. Эти организации очевидно не считают выходом за пределы своих полномочий моральный шантаж подсудимого в попытках убедить его признать свою вину ради защиты ребёнка. Однако этот вид давления столь же несправедлив, как и описанная выше израильская модель, потому что он противоречит обычным правилам нормального правосудия. Кстати, следует осознать, что наибольшему ущербу от действий полиции и судебного разбирательства подвержен именно обвиняемый. Я знаком с несколькими людьми, которые, имея возможность избежать обвинительного вердикта, признали вину, чтобы избавить ребёнка от мучений судебного процесса. Один из них получил пожизненное заключение в ответ на своё благородство! Стоит ли опираться на систему, которая использует смелость, моральный дух и доброту обвиняемого, чтобы осудить его?

Нам хотелось бы думать, что выработанные в PIE предложения позволят добиться наиболее важных целей как израильской, так и американской системы детозащитных организаций, без имеющихся у них недостатков. Предложения организации PIE позволят достичь следющего:

  1. обеспечение защиты общества путём применения уголовного законодательства в случаях, где его применимость очевидна;
  2. невовлечение полиции и системы уголовных судов в большинстве случаев;
  3. хорошее использование профессиональных навыков социальных работников;
  4. предоставление ребёнку возможности высказаться без снисходительного отношения со стороны взрослых;
  5. в большинстве случаев, где это может иметь значение, исключение морального шантажа обвиняемого.

Это серьёзные заявления, особенно с учётом того, что главное предложение - отмена возраста согласия - с первого взгляда может показаться столь радикальным, что нас могут счесть сумасшедшими, если мы всё ещё верим в какое-либо серьёзное отношение к нему. Однако стоит отметить, что такое предложение уже всерьёз рассматривается в одной европейской стране - Нидерландах - и не только "радикалами". В докладе государственной комиссии по защите детей (комиссия Melai), отчёт которой выйдет в ближайшее время, голландская коллегия адвокатов выступила за отмену законов, использующих понятие возраста согласия (хотя коллегия адвокатов сочла, что половой акт, в отличие от других видов сексуальных взаимодействий, недопустим с девочками до 12 лет). Протестантский союз защиты детей также выступил против фиксированного возраста и в пользу преследований только за явное "совращение" или принуждение. Молодёжный католический совет выступил с предложением, что если ребёнку больше 12 лет, то вопрос преследования другого участника отношений должен определяться исходя из желания ребёнка.

Все сделанные в Нидерландах предложения никоим образом не наносят урона защите детей. Предложение организации PIE также не упускает из виду проблемы, лежащие в определении "согласия", когда речь идёт о детях. В дальнейшем я планирую вернуться к вопросу "согласия" в философском смысле. Что я могу сразу утверждать, так это то, что организация PIE в не меньшей степени, чем скептики и критики, хорошо осведомлена о большой "серой зоне" между, например, охотным желанием маленького ребёнка поиграть в прикосновение к половым органам, и робким подчинением девушки-подростка своему парню, которого она не хочет расстроить. Подобно взрослым, детей можно склонить к согласию с помощью психологических приёмов или завуалированных угроз. Некоторые даже считают, что взрослый только благодаря своим размерам и зрелости имеет такую власть в отношениях с ребёнком, что последний может иметь недостаточно возможностей сказать "нет" сексуальным инициативам и, следовательно, его согласие никогда не может считаться в полной мере действительным.

Организация PIE поспорила бы с некоторыми из этих утверждений, но все они признаются справедливыми предметами для озабоченности, и предложения были сформированы с позиций принятия их во внимание. Критерии организации PIE, если ими будут руководствоваться, ни в коем случае не дадут взрослым полное разрешение на секс с детьми, они позволят такого рода отношения только когда согласие выражено максимально ясно. Проблема "серой зоны" должна решаться не с помощью слепого инструмента уголовного законодательства, поскольку оно обычно действует как во вред ребёнку, так во вред обвинённому взрослому. Она должна решаться путём создания новой системы в рамках гражданского законодательства. При наличии каких-либо сомнений эта система позволит определить, могло ли согласие ребёнка на сексуальную активность быть передано взрослому участнику отношений, и в ней будут механизмы для запрета старшему участнику на дальнейшие сексуальные контакты с ребёнком.

Перед тем, как мы обратимся к подробному рассмотрению предложений, важно прояснить принципы, которые лежат в их основе. Вкратце, аналогично позиции Общества по реформе сексуального законодательства, организация PIE выступает в пользу всеобщей свободы индивидуумов вступать в любые сексуальные отношения по собственному выбору, и эта свобода должна быть закреплена законом.

По мнению PIE, исключения из этого принципа возможно только из потребности избежать неумышленного причинения боли, страданий или физических повреждений участников; дать право голоса третьим лицам, имеющим судебно-обосновываемую жалобу; избежать заманивания или заполучения детей с помощью угроз, наркотиков, спиртного и прочего. (Однако, Общество по реформе сексуального законодательства предлагает сохранить возраст согласия для защиты детей.)

Организация PIE, так же как и Общество, согласна с тем, что должно быть незаконным участие в сексуальной активности или её демонстрация в местах, где её могут увидеть посторонние и это вызывает их недовольство.

Кроме того, PIE признаёт, что согласие ребёнка, пусть возможно и имеющее место, не всегда может быть сообщено старшему участнику, то же самое применимо к умственно отсталым в отношении любого сексуального партнёра. В этих случаях PIE предлагает, что должна быть возможность вмешательства закона для предотвращения продолжения таких отношений в будущем. (Лично я считаю, что умственно отсталые имеет право на сексуальную жизнь, как и все остальные люди, и, подобно детям, их "защищают" до степени полного сковывания в действиях. Но это отдельный вопрос.)

На основе этих принципов PIE предлагает, что возраст согласия не должен быть установлен, а уголовное законодательство должно заниматься только случаями, в которых не дано согласие, или когда продолжаются отношения, на которые гражданским судом наложен запрет, или когда отношения нарушают эти принципы каким-либо другим образом. В отношении детей и подростков возникает вопрос возможности сообщения старшему партнёру согласия младшего партнёра, даже если приведённые выше факторы отсутствуют. Это будет определяться предлагаемой организацией PIE новой системой, которая будет действовать вне рамок уголовного законодательства.

Выразив эту мысль, я не нахожу ничего лучше, чем процитировать предложения в их исходном виде:5

"Предлагаемая нами правовая система, которая должна действовать вне рамок уголовного законодательства, будет учитывать степень, в которой дети разных возрастов могут сообщать своё согласие на сексуальную активность. Хотя мы считаем, что дети любого возраста в состоянии оценить сексуальное действие как приятное или неприятное, степень, в которой эта информация, и как следствие, согласие, может быть сообщено другому человеку, различается.

Мы предлагаем набор возрастных групп, в которых при определённых условиях могут применяться положения актов о детях и других документов. Низшая из этих возрастных групп - от 0 до 3 лет. К 4-летнему возрасту подавляющее большинство детей способно общаться словами или аналогичным образом. По мнению [предлагаемого нами] закона дети до 4 лет не способны сообщить своё согласие на сексуальную активность. В случаях, когда происходит сексуальная активность с ребёнком этого возраста, предполагается, что невозможно установить согласие или его отсутствие. Следовательно, при условии отсутствия каких-либо факторов, при которых наступает действие уголовного законодательства, при получении жалобы в местные органы власти ответственными за исполнение актов о детях должны быть приняты соответствующие меры.

Этими мерами будет запрет, аналогичный предписанию (ордеру), и устанавливаемый ответственными за исполнением актов о детях. Этот запрет воспрепятствует старшему участнику встречаться с ребёнком. В случае, когда это не возможно, например если старшим участником является родитель или опекун, то ребёнка могут поместить под опеку местной власти. В случае нарушения запрета может налагаться штраф или тюремное заключение.

Хотя предполагается, что большинство детей до 4 лет не могут сообщить о своём согласии, найдётся некоторое количество детей более старшего возраста, которые также не могут сообщить об этом. Законодательство должно это учитывать. Устанавливая 10 лет как возраст уголовной ответственности, закон не только предполагает, что большинство детей в этом возрасте могут привлекаться к ответственности за свои поступки, но и также и то, что они могут сообщить своё намерение. Практически нет никаких сомнений, что большинство детей в 10-летнем возрасте могут сообщить своё согласие или несогласие на сексуальный контакт. Поэтому мы предлагаем, что сомнения могут быть только в отношении некоторых детей в возрасте от 4 до 9 лет.

Что касается детей этой группы, то люди, находящиеся в близком контакте с этими детьми, вероятнее всего будут в курсе, если согласие не может быть сообщено.

В случае ребёнка от 4 до 9 лет никакие действия для прекращения сексуальных отношений со взрослым участником не должны предприниматься, за исключением следующих случаев:

1. поступила жалоба от родителя, опекуна или лица, ответственного за воспитание или благополучие ребёнка;

2. поступила жалоба от другого человека, имеющего основание предполагать, что на сексуальную активность не было согласия или она повлекла клинически доказуемый психический или физический вред или страдание, или она включала в себя угрозы, наркотики, спиртное и т.п. для заманивания или заполучения ребёнка в своё распоряжение.

Получив жалобу от родителя, опекуна или лица, ответственного за воспитание или благополучие, при условии отсутствия признаков уголовно наказуемых сексуальных действий и при условии, что было показана невозможность сообщения согласия, продолжение отношений должно быть запрещено аналогично тому, как это делается в отношении детей до 4 лет.

Для детей в возрасте от 10 до 17 лет, в отношении которых считается, что согласие может быть сообщено, за исключением случаев умственно отсталых лиц, ограничения на взаимные и безвредные отношения со взрослыми должны быть минимальными. Статья об "угрозе нравственности" Акта о детях и молодёжи должна использоваться очень осторожно. В законодательстве должно быть установлено более строгое определение этого понятия, чтобы избежать вреда, который наносится упоминанием в нём как "угрозы нравственности" взаимных и безвредных отношений между детьми или детьми и взрослыми.

По нашему мнению, само по себе участие детей от 4 лет в добровольных сексуальных отношениях - гомосексуальных или гетеросексуальных, с другими детьми или со взрослыми - не должно быть достаточным основанием для применения положений об опеке и защите Акта о детях и молодёжи.

Мы считаем недопустимым вынесение ответственными за исполнение актов о детях запретов на сексуальные отношения между близкими по возрасту детьми. Поэтому мы предлагаем набор из трёх перекрывающихся возрастных групп, в которых дети не будут подпадать под запрет, если они участвуют в сексуальной активности с другим ребёнком своей возрастной группы.

Эти группы: 0 - 9, 7 - 13, 10 - 17 лет. Например, ребёнок 8 лет будет вправе участвовать в добровольной сексуальной активности с другими детьми в возрасте от 0 до 13 лет. В случае сексуальной активности между детьми, где возможно вынесение запрета, запрет может выноситься старшему ребёнку или его опекуну.

Мы предлагаем, что сексуальные отношения с умственно отсталыми людьми будут регулироваться аналогично отношениям с детьми от 4 до 9 лет, и каждый случай будет рассматриваться отдельно. Однако мы считаем, что в этом случае близкие родственники или другие люди, следящие за психическим здоровьем умственно отсталого лица, должны быть вправе обратиться к местным органам власти за вынесением запрета на такие сексуальные отношения.

Мы предложили, чтобы местные органы власти отвечали за вынесение запрета на конкретные сексуальные отношения. Мы считаем, что если бы родитель или опекун в случае ребёнка (или близкий родственник в случае умственно отсталого взрослого) нёс ответственность за вынесение запрета, возможные финансовые затраты могли бы воспрепятствовать его реализации. Также важно иметь механизмы, которыми могут воспользоваться другие люди, не входящие в число родителей, опекунов или близких родственников, когда последние недостаточно озабочены благополучием ребёнка или умственно отсталого лица.

Ответственность за принятие каких-либо мер, лежит на местных властях, и любая жалоба, направленная родителем, опекуном или другим лицом, ответственным за воспитание или благополучие ребёнка, близким родственником или человеком, следящим за психическим благополучием умственно отсталого лица, должна без промедления попадать к ответственным за исполнение актов о детях."

Приведённые в полном виде, как это было сделано выше, наши предложения могут показаться более сложными, чем они есть на самом деле, особенно с включением не менее шести категорий возрастных групп, к которым относятся разные положения. Нынешний возраст согласия для девушек на гетеросексуальные отношения, равный 16 годам, пусть и произвольно установленный, хорош хотя бы своей простотой и ясностью для любого человека. Мужчина, ложащийся в постель с 15-летней, знает, что играет с огнём, и у него [в случае чего] не будет оправданий. Не должен ли новый закон быть как минимум столь же ясен?

Мы склонны считать, что предложение организации PIE ясно и просто. В самой простой форме его можно выразить так: выбирая партнёра для сексуальных отношений, никто более не будет волноваться о возрасте, но нужно будет заручиться его согласием. И мы считаем, что ключевым фактором здесь является согласие, а не возраст. Также важно учитывать, что на взрослого возлагается ответственность не пытаться совершить с ребёнком какое-то сексуальное действие, способное нанести вред - это исключит неприемлемую активность, такую как половой акт с заинтересованным, но совсем маленьким ребёнком.

Только "ответственным за исполнение актов о детях" придётся разбираться с различными возрастными группами. Другими словами, это будут сотрудники подразделений по делам детей в местных органах власти, занимающиеся постановлениями об опеке, а также судьи ювенальной юстиции, выдающие такие постановления. Подобно тому, как местные органы власти могут решить, что ребёнка следует отдать под опеку [другого лица], так же они смогут решить, что запрет взрослому участнику на сексуальные отношения будет в интересах ребёнка. Судьи ювенальной юстиции смогут принять или отклонить их заявление на основе анализа фактов. Важно отметить, что это будет заседание суда по гражданскому делу, а не по уголовному. Потому что никого судить не будут. Никого не будут признавать виновным или невиновным. Вместо этого судьи будут решать, можно ли позволить отношениям продолжаться.

Как они будут выносить это решение? Какие доказательства они будут использовать? Каким принципам они будут следовать? Важно полностью прояснить эти вопросы хотя бы потому, что уже есть кое-какие свидетельства, что наши намерения были неправильно поняты и было высказано ошибочное мнение, что они расходятся с нашими целями.

Нужно помнить, что одной из основных целей организации PIE при формулировании этих предложений, было исключение излишнего участия детей в судебном заседании на месте свидетеля, подвергающегося перекрёстному допросу. В то же время мы предлагаем слушание перед судьями, которое непременно должно включать в себя получение показаний от детей. Было предложено, что для вынесения судьями запрета на отношения должно быть доказано наличия сексуальной активности в какой-то момент времени. Если старший участник отношений решит отрицать это, потребуется формальное установления фактов по стандартным правилам дачи показаний, включающие в себя жёсткий перекрёстный допрос ребёнка.

Но этого не будет. В отличие от судебного процесса, цель предлагаемых слушаний не в том, чтобы установить без обоснованных сомнений, что произошло в прошлом. Вместо этого цель ориентирована в будущее - установить, что с данного момента будет в лучших интересах ребёнка.

Разумеется, свидетельства из истории отношений будут играть важную роль в принятии осмысленного решения, но нет оснований, чтобы всё решение держалось на этом. Суду также будут доступны прямые показания ребёнка, которые в этих обстоятельствах могут быть безопасно предоставлены по израильской модели, когда за ребёнка выступает детский представитель. Другими словами, ребёнок будет иметь возможность сообщить суду, был бы он рад и в будущем продолжать отношения с более старшим.

Ребёнок сможет ясно сообщить суду - вне зависимости от того, были ли сексуальные отношения в прошлом - свой взгляд на сексуальные или даже на несексуальные отношения со старшим участником в будущем. Если младший участник выглядит хоть немного испуганным или сомневающимся в продолжении отношений, будь то сексуальных или нет, или выяснилась его неспособность сообщать о своих чувствах взрослым, суд будет вправе наложить запрет на продолжение отношений.

До судебного заседания детский представитель должен иметь возможность провести с ребёнком беседу в неформальной обстановке в месте его проживания. Во время этой беседы детский представитель предлагает ребёнку свободно поговорить о любых аспектах отношений, которые ребёнок считает важными, не в последнюю очередь о том, нравится ли ему его взрослый друг. Беседа не обязана ограничиваться одной лишь темой сексуальных контактов, хотя детский представитель должен дать ребёнку все возможности высказаться на предмет того, считает ли он какие-либо из этих контактов неприятными, не был ли он вовлечён в эти контакты обманным путём, с помощью подарков и т.п. Если ребёнок сообщил, что были сексуальные отношения, которых он не желал, должно последовать уголовное преследование.

Запрет на встречи с ребёнком, наложенный на взрослого лишь из-за того, что он не нравится ребёнку, может показаться слишком жёсткой мерой. Но почему нет? Почему ребёнку должен докучать взрослый, доставляющий неприятности? Дать ребёнку юридическую поддержку в обоснованном желании, чтобы взрослый оставил его в покое, будет важной подвижкой в правах детей. Маловероятно, что к рассмотрению будет принята жалоба чисто капризного характера, поскольку, как мы помним, согласно предложениям PIE, запрет выносится процедурой местных властей. Они просто не примут к рассмотрению полностью необоснованные жалобы.

Чтобы ещё более прояснить принципы, на которых будет выноситься решение о запрете или отказе от запрета, давайте рассмотрим пример. Предположим, отец мальчика обратился за вынесением запрета соседу, который якобы имел с его 12-летним сыном анальное сношение. Этот вид сексуальных отношений считается в обществе экстремальным, особенно в отношении столь юного мальчика. Полиция безо всяких сомнений предъявит обвинение в уголовном преступлении, даже если было лишь косвенное свидетельство, что мальчик не желал этого. И это будет справедливо. Но предположим, что мальчик и взрослый признали факт сексуальных отношений и мальчик твёрдо настаивает, что ему они нравились и он хочет их продолжения. Согласно приведённым выше принципам, запрет наложен не будет.

Но давайте внесём ясность, что такой исход будет исключением6. Даже если предложения PIE будут реализовано в обществе с его нынешним климатом, детский представитель наверняка будет всеми силами пытаться вытащить из мальчика свидетельства хоть небольшой толики сомнения. Мальчишке придётся оказаться очень решительной и уверенной в себе личностью, чтобы успешно сопротивляться неизбежному давлению выбить из него признание, что он хочет прекратить отношения. В возрасте 15 или 16 лет такое сопротивление будет встречаться чаще.

Я полагаю, что даже в отношении совсем незначительной сексуальной активности, отказ в вынесении запрета в отношении детей младше 13 или 14 лет будет редкостью. С другой стороны, дети получат защиту, которой они в настоящее время не обладают: помимо избавления от участия в суде в роли свидетеля, ребёнок сможет избежать контактов с докучавшим ему взрослым. В настоящее время взрослый, совершивший непристойное нападение на ребёнка, может быть оштрафован или даже получить небольшое тюремное заключение, после которого ничто не может помешать ему снова пытаться выйти на связь с ребёнком. Запретительный ордер сделает такие контакты противозаконными.

Ещё один вопрос, который, по-видимому, вызвал некую путаницу, в том числе у авторов заметок для СМИ, не потрудившихся прочитать предложения организации PIE, состоит в том, предлагает ли PIE не устанавливать возраст согласия или установить его равным 4 годам. Некоторые газеты ошибочно приняли за истину второй вариант, так и не разобравшись, что предлагаемые PIE возрастные группы по отношению к детско-взрослым сексуальным отношениям, относятся к возможности ребёнка сообщить о согласии, а не дать согласие как таковое.

Цитируя предложения PIE:

"Хотя мы считаем, что дети любого возраста в состоянии оценить сексуальное действие как приятное или неприятное, степень, в которой эта информация, и как следствие, согласие, может быть сообщено другому человеку, различается."

Следовательно, по мнению PIE, младенец вполне может испытывать большое удовольствие от щекотания его половых органов. Но если подана заявка на наложение запрета в отношении сексуальной активности с младенцем, никто не будет требовать от суда определить, было ли младенцу приятно и давал ли он согласие на такие действия: у младенца нет навыков речи, которыми он мог бы сообщить о своих ощущения детскому представителю. И также младенец не может сказать, будет ли он рад, чтобы эти действия продолжались. В этом случае, фактически в отношении всех случаев с детьми до 4 лет, запрет будет выноситься автоматически.

Разве это не сводится к возрасту согласия, равному 4 годам? Не совсем. Потому что в полном согласии с духом предложений организации PIE и как возможный вариант, у гражданина будет право не подавать жалобу на известные ему сексуальные отношения между взрослым и младенцем при условии, что у него нет оснований предполагать, что отношения являются недобровольными. Даже полицейский, знающий об этих отношениях, не будет обязан обращаться за запретом, если он видит, что младенец доволен ими.

Может показаться, что этот фактор собственного усмотрения сейчас действует во всех случаях: с момента декриминализации "недонесения о преступлении" у граждан нет обязанности сообщать о нарушениях закона, о которых они узнали. Отличие здесь состоит в том, что рассматриваемое действие не будет считаться преступным или незаконным в любом случае, если на него не была подана жалоба, причём обоснованная.

Есть конечно и другой фактор, относящийся к согласию детей, особенно маленьких детей и младенцев, являющийся для многих камнем преткновения. Его можно выразить фразой "они не знают, что делают" или "они не знают/не понимают, во что они себя вовлекают/какие будут последствия". Это возражение применимо и на него следует ответить, даже если кажется, что младенец или ребёнок даёт какое-то согласие.

Однако, в отношении младенцев можно считать нереальным для них дать согласие в какой-либо мере. Ведь хотя младенец может хихикать и визжать от радости в процессе щекотания ему половых органов, сомнительно, что до первого такого случая он будет знать, что ему понравится, или он сможет показать взрослому своё согласие на щекотание. Ведь для взрослого взять и начать щекотать младенца, просто предположив, что ему понравится, будет самонадеянным: вы не можете сначала совершить сексуальное действие и только в процессе получить согласие.

Хотя у этого взгляда есть определённая логика, с моей точки зрения, он не учитывает возможную обстановку, в которой происходит такое действие - щекотание половых органов ребёнка. "Нарушителями" здесь весьма вероятно будут родители ребёнка, которые с рождения неизбежно и по необходимости имеют с ним близкие отношения - в процессе мытья, смены подгузников, кормление грудью и т.п. В этих условия будет безумием предложить, что пальцы родителей должны тщательно избегать определённых частей тела ребёнка. Взгляд "невозможности согласия" также не учитывает, что у младенца нет общественного или культурного обуславливания против сексуальной активности; по опыту мы знаем, что им приятна мягкая, соответствующая возрасту стимуляция.

Вопросы "согласия" более подробно будут рассматриваться в следующих главах. Моей целью здесь было лишь объяснить суть предложений PIE и устранить одну-две двусмысленности и неправильное понимание, которые появились в их отношении.

Одно небольшое обвинение состоит в том, что предложения PIE заменяют действительно произвольно установленный возраст согласия, равный 16 годам, на целое множество возрастов, которые открыты к оспариванию. Можно задаться вопросом: является ли четырёхлетний возраст той чертой, когда дети приобретают навык общения? Не является ли 3 или 5 лет более осмысленным вариантом? Может быть, глупо задавать какой-либо один возраст? И что насчёт возраста 10 лет, который является пограничным между другими двумя нашими категориями? Мы говорим, что возраст 10 лет выбран, поскольку он соответствует официальному возрасту уголовной ответственности.

Но что если возраст уголовной ответственности повысят до 14 лет, как по моей информации, значится в Акте о детях и молодёжи 1969 года? Потом есть ещё наши перекрывающиеся категории возрастных групп, в рамках которых дети будут иметь возможность свободно заниматься сексом друг с другом: от 0 до 9, от 7 до 13, от 10 до 17. Откуда мы взяли эти возрастные рамки? Как мы оправдываем именно такое деление?

Во-первых, следует отметить, что действующий ныне возраст согласия является произвольно ограничительным, в противоположность ему - предложения организации PIE идеологически разрешительные по всему возрастному диапазону.

Во-вторых, нынешний закон и близко не похож на нечто ясное и простое, как может показаться на первый взгляд: 16 - это возраст согласия для девушек на гетеросексуальные отношения. Возраст согласия на гомосексуальные отношения для юношей (тут лучше было бы сказать "для мужчин") - 21 год. Возраст согласия на гомосексуальную активность между девушками и на гетеросексуальную активность в случаях, когда юноша является младшим участником, ещё менее ясен. В отличие от предложений PIE, возраст согласия в прошлом устанавливался не путём отсылок к какой-то конкретной философии, а скорее путём плохо научно обоснованных представлений членов парламента о том, когда тело девушек становится зрелым7.

Третье, и наиболее важное замечание состоит в том, что, рассматривая развитие детей и их способность сообщать согласие на разных этапах, мы уделяем должное внимание факту, что дети развиваются. То, что годовалый ребёнок сильно отличается от 15-летнего, совершенно очевидно, но нынешний закон не придаёт этому почти никакого значения.8 Предложения PIE, напротив, учитывают это. Чем больше различий будет проведено в отношении разных возрастов, не создавая при этом административного кошмара, тем более аккуратно можно будет принимать меры, адекватные возрасту ребёнка.

Было бы прекрасно, если бы закон также учитывал степень развития конкретного ребёнка, а не хронологический возраст, поскольку конкретный ребёнок может на несколько лет обгонять или отставать от "нормы" в части возможности сообщить согласие. Предложения организации PIE в определённой степени позволяют достичь именно этого, в том смысле, что они признают широкий диапазон возрастов - от 4 до 9 - в котором дети могут или не могут сообщить согласие в зависимости от степени развития. Другими словами, PIE признаёт проблему произвольности, и в её предложениях ни на один возраст не возлагается ключевое значение - важен лишь общий принцип ставить на первое место согласие, а не возраст.

В предложениях есть только один момент, который не говорит полностью сам за себя. Это отсылка к "угрозе нравственности" из Акта о детях и молодёжи. Это положение обеспечивает, что если, по мнению местных властей, полицейских или детозащитной организации, есть "угроза нравственности ребёнка", его можно представить ювенальному суду, который вправе вынести ордер о помещении ребёнка под опеку местной власти или изолировать [каким-либо другим способом] от [источника] "угрозы нравственности". Слово "нравственность" может определяться в смысле сексуальных запретов и так обычно и случается. Призывая к более осторожному использованию и более строгому определению этого понятия, организация PIE в действительности предлагает, что слово "нравственность" следует определить так, чтобы оно не включало автоматически сексуальные отношения.

Предложения организации PIE произвели впечатление на некоторых юристов. Другие, такие как Ричард Соутвелл9, выразили сомнение. По мнению Соутвелла, система с ордерами [о запрете отношений] недопустима без наличия доказательств уже имевшейся сексуальной активности. Мы не видим необходимости в этом, но с учётом того, что все мероприятия имеют гражданский [а не уголовный] характер и могут проводиться под видеозапись, не будет поставлена на карту ни репутация, ни тем более свобода какого-либо взрослого. Раз так, то нет ничего несправедливого в применении израильской системы "детского представителя" для передачи показаний ребёнка, если сочтено необходимым представить обоснованные подтверждения произошедших сексуальных отношений. Другими словами, при любом понимании работоспособности предложений, ребёнок не будет подвергаться перекрёстному допросу в суде.

Куда более важная претензия состоит в том, что не проводится ясных различий между различными видами сексуальных контактов. Хотя согласие ребёнка на мастурбацию со взрослым - активную, пассивную или взаимную, или на оральный секс - может считаться достаточно безобидным для тела (при этом против орального секса есть определённые возражения), в отношении вагинального или анального сношения мнение может отличаться.

Никто в здравом уме не предложит, что 4 или 5 летняя девочка может дать действительное согласие на вагинальное сношение со взрослым или мальчик того же возраста - на анальный секс на принимающей стороне. Эти действия почти наверняка будут сопровождаться острой болью и серьёзной физической травмой, не говоря уже о продолжительной психотравме. От ребёнка, ни разу не пробовавшего проникновение, невозможно ожидать знания этих возможных последствий. В этих условиях я склонен согласиться, что готовность со стороны ребёнка принять проникновение, не может составлять истинного согласия, даже если оказалось, что ребёнок смог испытать данный контакт как приятный.

Видимо, в этом состоит страх, который у большинства людей остаётся в подсознании, когда они полагают, что дети недостаточно зрелы, чтобы понимать что они делают. В обществе, типа тех комунн, что описаны Джонстон и Дэйшер, где дети очень рано узнают о сексе, где секс не является мрачной и страшной тайной, где соитие между детьми - это ничем не примечательное событие, у меня нет сомнений, что предложения PIE будут работать как задумано, если вообще нужна будет какая-то потребность в законе на эту тему. Ведь в таком обществе за пределами младенчества не будет детей, которые слишком малы, чтобы знать, что они делают. Шестилетняя, в которую уже проникал восьми- или девятилетний, вполне сможет судить о своей способности или (скорее всего) неспособности получить удовольствие от проникновения половым органом взрослого.

Мы пока не живём в таком обществе. Возможно единственный способ стать таким обществом - это, помимо предложений организации PIE, настаивать на изменении отношения к детям, на куда более глубоком сексуальном образовании и на сексуальной свободе среди самих детей. Это будет действительно радикальным подходом - "пакетное соглашение" для лучшего общества. Но пока есть вполне понятный страх, который следует признать, и я сразу скажу: хотя может показаться, что предложения PIE разрешают взрослым совершать проникновение в очень маленьких детей, эта цель не ставилась их разработчиками. Я думаю, что такое проникновение в реальности будет исключено положением, делающим уголовно наказуемым для взрослого наносить вред или страдания посредством сексуального контакта.

К сожалению, предложения по своей сути полностью ретроспективны. После произошедшего события они могут быть применены против взрослого, нанесшего вред ребёнку, но они практически никак не удерживают его от потенциально опасных действий до события. В отсутствие ясного, направляющего критерия, взрослый может быть склонен убедить себя в безвредности акта, который на самом деле таковым не является.

Если всё-таки сохранить возраст согласия, не стоит ли отнести его на счёт ребёнка, принимающего проникновение (но не проникающего во взрослого)? Взвесив всё, я склоняюсь к тому, что это нужно 10, хотя, говоря это, я отступаю от "партийной линии" PIE, которой держался последние 4 года. Каким должен быть этот возраст, если он будет опираться исключительно на физическое развитие детей в целом до момента, когда они способны испытывать такого рода акт как приятный, а не болезненный? (Эмоциональные факторы, знание жизни и прочее рассматриваются в других местах.)

Мы узнали, что в других культурах традиция разрешает детям принимать проникновение от взрослых, начиная уже с 8 летнего возраста, и кажется маловероятным, что такие традиции могли бы сохраниться, наноси они физические повреждения11. Хотя возможно, что некоторым детям приходится терпеть это, вместо того, чтобы получать удовольствие. Я не хочу фиксироваться на одном конкретном возрасте как на догме. Может даже оказаться, что подходящий минимальный возраст для обычного сношения может отличаться от минимального возраста анального сношения, но на основании мнений медиков, полученных мной в неформальном общении, с допущением для медленно развивающихся детей, я думаю, что возраст 12 лет скорее всего будет наиболее подходящим.

С учётом того, что около 95 процентов неагрессивных сексуальных контактов между взрослыми и детьми до 12 лет и так не включают в себя проникновение12, я думаю, что педосексуалы будут соблюдать это ограничение. Полагаю, они смогут понять цель такого закона, в то время как бездумное осуждение даже самых безобидных, мягких и нежных актов любви, доминирующее в наши дни, совершенно справедливо находится за рамками их понимания. Помимо этого, раз все сексуальные контакты с детьми до 12 лет в настоящее время несут угрозу многолетнего заключения, вполне возможно, что среди оставшихся 5% некоторые думают следующим образом: "Раз наказание одинаковое, что мне мелочиться?".

В любом возрасте секс с проникновением несёт определённую опасность физического вреда, особенно для женщин, которые могут заболеть раком шейки матки. Хотя эта болезнь встречается и у девственниц (в среднем в 1 из 250 случаев рак выявляется у женщин, никогда не участвовавших в половом акте)13, следует осознавать и просвещать молодёжь, что развитие этого заболевания в среднем и пожилом возрасте связано с рядом факторов, среди которых ранние сексуальные контакты с проникновением.14

Некоторые считают это вопросом возраста согласия, хотя данный взгляд опирается на сомнительное предположение, что какой-либо законодательно установленный возраст является чётким детерминантом начала половой жизни у молодёжи. Недавний опрос показывает, что среди молодёжи примерно каждый пятый (21%) участвовал в половом акте до возраста согласия.15

К тому же, поскольку взрослые пытаются избавиться от детской и подростковой сексуальности, притворившись, как будто её нет (на уроках сексуального образования в школах много говорится о генах и фаллопиевых трубах, но не даётся никакой практической информации по противозачаточным средствам или симптомам и лечению ЗППП), молодёжи в реальной жизни приходится иметь дело с проблемами в этой сфере, не имея ни малейшего понятия, как с ними справляться. А с ними можно справиться: например, процент излечившихся от рака шейки матки составляет 100% при условии, что он выявлен на ранней стадии, а с применением современных методов требуется лишь небольшая операция, а не существенное вмешательство.

Осмысленный и подлинно ответственный способ справиться с медицинскими проблемами сексуальной жизни - это не пытаться изо всех сил засунуть голову в песок. В отношении сексуальной жизни взрослых проблема сдвинулась с мёртвой точки. Так, были созданы программы общественного здоровья, способствующие обращению за лечением теми, кто страдает от проблем в сексуальной сфере. Никто уже не предлагает взрослым соблюдать воздержание, чтобы избежать этих проблем.

Почему же тогда это предлагается молодёжи? Проблема в том, что ЗППП (и, в меньшей степени, внебрачная беременность) считаются особо страшными и унизительными. В результате этот предмет окутан завесой тайны, особенно для молодёжи, поскольку сексуальная активность юных не считается легальной. В этих условиях имеющие проблемы молодые люди зачастую слишком боятся или стыдятся обращаться за помощью, так что проблема неизбежно усугубляется.

Вместо того, чтобы ставить сексуальную жизнь молодёжи вне закона, имело бы куда больший смысл распространить программы общественного здоровья и на юных. Нет причин не проводить проверку на ЗППП в процессе школьных медосмотров (на условиях конфиденциальности). Мазки на рак шейки матки у сексуально активных девушек также могут браться в школах и никакого существенного увеличения стоимости школьной медицины это не принесёт16. Кроме того, это будет идеальной возможностью привить молодёжи привычку добровольно и регулярно проходить медосмотр и после окончания школы. В настоящее время в отношении добровольного прохождения медосмотра у взрослых есть существенный перекос по слоям общества. Знание важности таких проверок куда выше среди членов среднего класса, превышая показатели среди рабочего класса. Более активное вовлечение школы могло бы сыграть важную роль в устранении этого перекоса.

Есть также расхожее мнение, что анальное сношение опасно для здоровья, но это не так. Комитет Вольфендена сообщает:

"Что касается самого противоправного деяния, то риск физических травм принимающему участнику, особенно юного возраста, был приведён нам как оправдание назначения более сурового наказания за анальное сношение. Наши данные показывают, что случаи, в которых в результате анального проникновения наносится физическая травма, крайне редки."17

Возможно, наиболее значимая физическая проблема из всех связанных с сексуальностью - это нежелательная беременность. В определённом смысле она не имеет отношения к педосексуальным контактам: гетеросексуальные мужчины этой ориентации испытывают влечение главным образом к детям конца допубертатного периода, в котором они ещё не способны на зачатие. 13- или 14- летняя девушка с нежелательной беременностью куда более вероятно забеременела от сверстника или от юноши, старше её на год-два, чем от взрослого. Очевидно, что для мальчиков этой проблемы нет, хотя интересно, что недавно одной взрослой женщине удалось выиграть иск об алиментах на рождённого ей ребёнка, поданный к его 12-летнему отцу.

Я не знаю что они там решили: должны ли средства поступать из его карманных денег или они будут взыскиваться по достижении им совершеннолетия. Тем не менее, это пример бардака в законодательстве: если мальчик достаточно взрослый, чтобы отвечать таким образом за последствия своих сексуальных действий, как возможно, что по закону он считается неспособным дать согласие? Законодательство (в данном случае вроде бы немецкое) совершенно нелогично пытается совмещать одно с другим.

Пожалуй, в сексуально свободном обществе, за которое я выступаю, будет больше проявлений сексуальности между подростками, равно как и между взрослыми и детьми, и как следствие, нежелательные беременности будут наступать чаще. С учётом имеющегося нежелания общества учить детей использованию противозачаточных средств, так может получиться. Здесь должна произойти радикальная перемена.18

В школах должны объяснять способы предупреждения нежелательной беременности и там же для молодёжи должны быть доступны сами противозачаточные средства (бесплатно или по символической цене). Шаг в правильном направлении был сделан в Донкастере, где участковый врач Робин Стокер открыл клинику планирования семьи для подростков, где девочки начиная с 12 лет могут получить противозачаточные таблетки.19

Вопрос "сексуальной эксплуатации" - что входит в это понятие, и является ли педосексуальная ориентация непременно эксплуатирующей - будет полностью разобран в другой главе. Я надеюсь на усвоение читателями того факта, что законодательные предложения организации PIE не обосновывают взгляд, что PIE не проводит различий между сексуальным освобождением и сексуальной эксплуатацией. В действительности, основной автор предложений, Кейт Хоус, был во многом вдохновлён в своём мышлении теми радикальными элементами движений геев и лесбиянок, которые были прежде всего озабочены искоренением "сексизма", "манипуляций", "доминирования" и "эксплуатации" как в межличностных, так и в общественных структурах.

Для него ключевым аспектом предложений является то, что они впервые дают ребёнку право голоса в своей сексуальной судьбе. Результатом будет большая свобода не столько для педосексуалов, сколько для самих детей. Именно мнение наиболее экономически и социально слабого участника отношений - ребёнка - будет играть определяющую роль в вынесении решения о наложении запрета взрослому партнёру. Ни мнение местных властей. Ни мнение полиции. Ни мнение другого жалобщика. И уж точно не мнение взрослого участника.

Даже мнение родителей не будет определяющим, хотя я признаю, что большинство родителей - любящие и заботливые, и их мнение должно очень серьёзно приниматься во внимание. Однако не следует забывать, что не все родители являются таковыми, какими им следует быть. Предложения организации PIE не дадут полного права любому взрослому использовать ребёнка. Уголовное законодательство будет всё также действовать при очевидных преступлениях и ребёнку будут даны все возможности и поддержка для разрыва неудовлетворительных и включающих в себя эксплуатацию отношений.

Не будет здесь места и "большому брату", который знает лучше. Ни властям, ни родителям больше не будет позволено узурпировать новоприобретённое право ребёнка на контроль над своим телом. Законодательство больше не будет смотреть свысока и иметь "защитный" характер по израильской и модели Де Френсиса, но оно будет философски опираться на положение, что у детей есть права, включая сексуальные. Основа этого философского мнения разбирается в следующей главе.

Глава 6 - примечания и ссылки

1. См. стр. 210 англоязычного издания.

2. David Reifen, 'The child as victim of a sexual offence: a new method of investigation in Israel', British Journal of Psychiatric Social Work, Vol. 4, 1958, pp. 11-17.

3. V. de Francis, Protecting the Child Victim of Sex Crimes Committed by Adults, American Humane Society Children's Division, Denver, Colorado, 1969.

4. Защитное законодательство играет важную роль как для мужчин, так и для женщин и детей, особенно в сфере опасных условий труда. Но по большей части в этих законах нет необходимости особо учитывать возраст или пол защищаемых. Основное внимание направлено на введение стандартов обучения, использования безопасного оборудования и прочего для проводимой работы.

5. Evidence on the Law Relating to and Penalties for Certain Sexual Offences Involving Children, for the Home Office Criminal Law Revision Committee, PIE, London, 1975.

6. В любом случае, в нынешнем законе у родителей мальчика всё равно будет возможность запретить своему сыну навещать этого мужчину. Как в личном общении сказал мне автор предлагаемой PIE законодательной реформы: "Мы здесь находимся на границе между предложениями-поправками и социальной революцией". В следующей главе я буду разбирать некоторые "революционные" аспекты.

7. Алан Милнер в уничижительной манере описывает происхождение "непристойности" в Акте о детях 1960 г в своей статье в Британском журнале криминологии (British Journal of Criminology, Vol. 2, 1962, pp. 282-91).

8. Однако закон налагает более суровое максимальное наказание за половое сношение с девочкой до 13 лет (пожизненное заключение), чем за то же преступление с девушкой от 13 до 16 (2 года тюрьмы).

9. Ричард Соутвелл нашёл возможность прочитать предложения в связи с исследованием, заказанным Открытым университетом, связанным с моей работой в университете.

10. "Проникновение" может определяться очень широко и включать в себя введение в вагину не только мужского полового органа, но также и пальцев взрослого или любого предмета, кроме медицинских целей. Это также может включать в себя проникновение в рот.

11. Люди народности Лепча из Сиккима верят, что секс полезен и необходим для нормального развития девочки. В их обществе принято, что если она не потеряет девственность, у неё не начнутся месячные и не начнёт расти грудь, исключение возможно только при вмешательстве сверхестественных сил. Помолвка для девочек у них возможна начиная с 8 лет (для мальчиков с 12) и "период от помолвки до свадьбы обычно является временем наибольшего числа сексуальных приключений и беспорядочных связей" (G. Gorer, Himalayan Village, An Account of the Lepchas of Sikkim, Michael Joseph, London, 1938, p. 317).

Больше того, первый сексуальный опыт девочки обычно происходит со взрослым:

"В случаях, когда её лишает девственности не жених (иногда он-таки может быть её первым мужчиной), девочки обычно начинают свою половую жизнь с неродственными мужчинами, часто ими оказываются люди, пришедшие в деревню на время. Среди лепча трудность в разговоре с женщинами на эти темы состоит не в угрозе ревности со стороны мужей, как обычно бывает, а в том что почти каждая женщина от 8 до 80 считает любой вид особого внимания попыткой соблазнения. Эту попытку вне зависимости от возраста они не имеют никакого желания отклонять." (там же, стр. 327).

В этих условиях вероятно, что большинство 8 или 9-летних девственниц уже хорошо понимает, является или нет секс со взрослым мужчиной болезненным или травмирующим. Лепча свободно беседуют о сексе; есть все основания ожидать, что младшие узнают от более старших, имевших секс с мужчинами, как оно происходит на самом деле. Приведённый выше комментарий Горера, по-видимому указывающий на широкую заинтересованность в сексе среди женщин всех возрастов, включая совсем юных девочек, наводит на мысль, что секс со взрослыми мужчинами не переживается самими девочками как болезненный.

Вероятно, в случае такого контакта нужно действовать очень осторожно, ведь устройство половых органов допубертатной девочки создаёт трудность. До момента полового созревания стенки влагалища представляют собой тонкую, гладкую и неэластичную ткань, которая может быть слишком растянута или порвана двигающимся членом во время полового акта. Примерно к возрасту полового созревания гладкие стенки влагалища меняются на глубокие складки, похожие на гармошку, и во время полового акта складки быстро расправляются вместо растягивания или разрыва плоской ткани. (См. работу Norman Casserley "A Brief Thesis on Rugae Vaginalis", доступную в Childhood Sensuality Circle, California.)

К развитию складок влагалища приводят гормональные изменения пубертатного периода. Если выработка гормонов в пожилом возрасте прекращается из-за удаления яичников, влагалище имеет тенденцию возвращаться в менее эластичное состояние и в период менопаузы наступает "высыхание". Оба эти фактора, но прежде всего второй, могут делать половой акт неприятным или болезненным для женщин, прошедших удаление яичников. (см. стр. 237 - 222 в электронном издании на англ. языке)

Очень печально, что для девственниц любого возраста первый половой акт ассоциируется с болью, а не с удовольствием, из-за целостной девственной плевы. Вероятно, что один этот фактор отвечает за огромное количество тревог и страха сексуальных контактов, и может сформировать отношение к сексуальности на всю жизнь. Он может подпитывать взгляд, особенно через воспоминания, что "детей нужно защищать от секса" (в то время как на самом деле их нужно защищать от нежеланного вовлечения в половой акт, в противоположность другим видам сексуального выражения). В некоторых обществах всем девочкам проводится совершенно рядовая и незначительная операция безболезненного удаления девственной плевы, избегая в будущем травмы от грубой "дефлорации". (См. René Guyon, 'Chastity and virginity: the case against' in A. Ellis and A. Abarbanel, The Encyclopaedia of Sexual Behaviour, Hawthorn Books, New York, 1961.) Такая операция, в некотором смысле сравнимая с обрезанием у мальчиков, также даст большое психологическое преимущество в том смысле, что девственная плева утратит роль символа "целомудрия" или "высокой нравственности". При её отсутствии девушки смогут получить не только физическое удовольствие во время своего первого полового акта, что само со себе будет большим благом, но также у них не будет чувства потери, чувства загрязнения.

12. Цифры из Gebhard, op. cit. см. в главе 3.

13. Basil Stoll, But Why Cancer, Sally? , Heinemann, London, 1976, p. 14.

14. "Ранние" в этом контексте означает как годы сразу после современного возраста согласия, так и до него.

Следует учитывать, что почти все случаи смерти от рака шейки матки происходят после 25 лет и около 90% процентов происходят у женщин после 40. Тем не менее, одна из наших "авторитетных" газет недавно опустилась до публикации статьи с заголовком "Большой рост смертности у женщин до 20: связь рака и раннего секса" и первым абзацем под ним, в котором в "почти удвоении случаев смерти от рака шейки матки за последние 5 лет" обвинили "злоупотребление противозачаточными таблетками" (The Guardian, 15 March, 1978, p. 4).

Рост, о котором здесь говорилось, составил от 5 смертей женщин до 20 лет в 1970 году до 9 смертей в 1976.(Как я потом выяснил, это сообщение газеты Guardian опиралось на цифры, опубликованные в журнале The Lancet, 13 May, 1978, p. 1031). Не было никакого плавного ежегодного роста от меньшей цифры к большей. Как можно представить себе со столь маленькими цифрами, конкретное число ежегодно удваивается или сокращается вдвое, не показывая никакой осмысленной тенденции. И действительно, согласно цифрам Агентства по переписям и опросам, в 1977 году (последний год, за которой на момент написания этой книги были данные) смертность женщин до 25 лет (категория на 5 лет больше, чем в журнале The Lancet), составила всего 2 (кстати, это ровно столько же, сколько и 10 лет назад, в 1967 и 20 лет раньше - в 1957). На основании этого можно было ожидать заголовки о сокращении смертности молодёжи от рака больше чем на 3/4 за год!

Пообщавшись с основным источником газеты Guardian для этой статьи, доктором Робертом Юлом, консультантом - патологоанатомом в манчестерской больнице Кристи, я со временем выяснил, что в статье было рациональное зерно. Барьерные контрацептивы, такие как презерватив, защищают от рака шейки матки, в то время как противозачаточные таблетки - не защищают. К сожалению, эта информация полностью отсутствовала в статье, где основным виновником была объявлена ранняя половая жизнь.

15. C. Farrell, My Mother Said ... the way young people learned about sex and birth control, Routledge & Kegan Paul, London, 1978, p. 21. Из проведённого в США опроса следует, что 20% 13- и 14- летних подростков участвовали в половом акте, несмотря на аналогичный (в некоторых штатах более высокий) возраст согласия, по сравнению с Великобританией. (Эта цифра, взятая из последнего опроса по заказу конгресса США опубликована в журнале Newsweek, 7 May, 1979, p. 44.)

16. Мною было предложено увеличение финансирования на 25%.

17. Отчёт комитета по гомосексуальным преступлениям и проституции, op. cit. , p. 32, para. 85. Я здесь не хочу сказать, что негативные последствия отсутствует вообще. Небольшие повреждения, в противоположность серьёзным травмам, иногда действительно случаются. Даже для взрослых он может ощущаться как болезненный, хотя такая реакция с опытом стихает, наряду с освоением навыка управления определёнными мышцами и постепенным растяжением сфинктера заднего прохода после многих попыток. (Информация получена из надёжных источников в среде ЛГБТ. См. также Policy Advisory Committee on Sexual Offences, Working Paper on the Age of Consent in Relation to Sexual Offences, HMSO, London, 1979, Para. 61.)

18. Во время отправки книги в печать я вижу обнадёживающие признаки, что такая радикальная перемена вскоре может стать вполне реальной. Последний отчёт Национального совета семей с одним родителем, забеременевшим в школе (NCOPF, London, 1979), рекомендует, что с первых лет средней школы ученикам должна даваться "конкретная и точная" информация о контрацепции.

19. Я не могу согласиться, что забеременевшая 13-летняя девочка должна быть обязана становиться матерью. Аборт, сколь печальным и неудовлетворительным решением он ни был, - это куда меньшее зло в этих условиях, чем нежелательный ребёнок. Эта процедура должна быть бесплатно и по требованию доступна девушкам-подросткам. Некоторые возразят, что поддержка сексуальности юных приведёт к увеличению потребности в абортах.

При условии предложенного мной целостного подхода к предупреждению беременности, это совсем необязательно (также стоит отметить существование такого явления как подростковое бесплодие - низкий уровень фертильности среди младших подростков), но в условиях, когда аборт легкодоступен как часть надёжных медицинских услуг, на ранней стадии, без стигматизации или обвинений, небольшой рост количества абортов не идёт ни в какое сравнение с тем ужасом, который происходит сейчас.

Тёмной стороной нашего подхода с отрицательным отношением к сексуальности является то, что из-за чувства вины и страха возмездия от родителей и общества, беременные девушки не могут ни с нем поговорить о своей беременности или что-то сделать с ней. Проблема неизбежно становится кошмаром, от которого не уйти, и нарастает месяц за месяцем, иногда заканчиваясь печальным и мрачным исходом в виде новорожденного, выброшенного доведённой до отчаяния матерью в мусорный бак или мусоропровод.

Комментарии

"общество поспешило проигнорировать этот факт и особенно не задумываться о тех важнейших выводах, которые из него следуют."

К сожалению, эти выводы являются важнейшими только для нас и только для нектоторых детей. Не БОльшая часть общества. Благо сейчас мир больше обращает внимание на меньшие части общества, есть надежда, что скоро обратят внимание, и сделают важнейшие для нас выводы.

Возможно, в нашей ситуации будет полезно привлекать внимание к проблеме. Я предлагаю просто напрямую задавть вопросы известным людям, чтобы они, и их зрители/слушатели тоже задали вопросы у себя в голове. Подробнее есть тема на форуме:
http://nymphetowhsn3gpf.onion/viewtopic.php?f=6&t=1744
https://nymphetomania.net/viewtopic.php?f=6&t=1744

По поводу детских представителей хочу написать пару слов:

Я представил себе это так: домой к девоке приходит добрая воспитательница-психолог, которая входит в доверие к девочке и пытается выяснить, есть ли у неё любовь с каким-нибудь парнем или мужчиной. Это намного более подлый и жестокий способ борьбы с любовью, ведь этой тётенке она доверяет свои секреты... Конечно, представитель может не давать показания, если считает, что этим сильно обидет девочку. Но её никто не обязывает это делать, и не возлагают ответственность за разглашение секретов ребёнка, от которого она точно получит травму.